Впусти меня - Страница 29

И как туда вставлять-то?

Слово он знал из подслушанных разговоров и надписей на стенах. Пизда. Дырочка. Но там же нет никакой дырки? Только вот эта маленькая щелочка. В школе у них были уроки сексуального воспитания, и Оскар знал, что от отверстия идет что-то вроде туннеля. Но в какую сторону? Вглубь, или вверх, или… Разглядеть что-либо на фотографии было нереально.

Он стал листать дальше. Рассказы читателей. Бассейн. Кабинка в женской раздевалке. Ее соски под купальником твердели на глазах. Мой член колотился в плавках, как молоток. Она вцепилась руками в вешалку, повернувшись ко мне своей маленькой попкой, и застонала: «Возьми меня, возьми меня скорее!»

Неужели такое правда творится повсюду за закрытыми дверьми, когда никто не видит?

Оскар начал читать другую историю, про родственный визит, принявший неожиданный оборот, когда вдруг услышал, как дверь подвала открылась. Он захлопнул журнал, пихнул его обратно под подушку и замер, не зная, куда деваться. У него перехватило дух, он даже вздохнуть не смел. Шаги в коридоре.

Только бы не они. Только бы не они.

Он судорожно обхватил руками колени и сжал зубы так, что заныли челюсти. Дверь открылась. На пороге стоял Томми, непонимающе моргая.

— Черт, это еще что?..

Оскар хотел было что-то сказать, но челюсти свело. Он так и стоял на коленях посреди ковра, в круге света из-под открытой двери, сопя носом.

— Какого хрена ты здесь делаешь? Что это с тобой?!

Еле двигая челюстями, Оскар выдавил из себя:

— Ничего.

Томми сделал шаг вперед, нависая над Оскаром:

— Я про щеку. Как это тебя угораздило?

— Я… да так.

Томми покачал головой, вкрутил лампочку, так что зажегся свет, и закрыл дверь. Оскар поднялся с колен и встал посреди комнаты, держа руки по швам, не зная, что делать. Затем сделал шаг к двери. Томми со вздохом опустился в кресло, затем указал на диван:

— Садись.

Оскар сел ровно посреди дивана — на ту подушку, под которой ничего не было. Несколько секунд Томми сидел, молча глядя на него, потом произнес:

— Ну? Выкладывай.

— Что?

— Что со щекой.

— Я… Я просто…

— Что, отпиздили тебя?

— Да.

— И за что?

— Не знаю.

— Как это? Они что, просто так тебе морду бьют, без причины?

— Да.

Томми кивнул, перебирая пальцами растрепавшиеся нити обивки. Вытащил банку жевательного табака, запихнул порцию под верхнюю губу, протянул Оскару.

— Хочешь?

Оскар покачал головой. Томми засунул банку обратно в карман, поправил табак языком и откинулся на спинку кресла, сцепив руки на животе.

— Понятно. Ну а здесь ты что забыл?

— Да нет, я просто…

— Девок разглядываешь? А? Не клей же нюхаешь? Подойди-ка!

Оскар встал и подошел к Томми.

— Ближе. А ну дыхни!

Оскар послушно дыхнул, и Томми удовлетворенно кивнул и снова указал ему на диван:

— И чтоб не вздумал, слышь?

— Да я и не…

— Знаю, что не нюхал. И не вздумай, понял? Дрянь это. Табак, вон, другое дело. Жуй лучше табак, — он сделал паузу. — Ну и че? Так и будешь весь вечер сидеть и на меня пялиться? — Томми жестом указал на диванную подушку: — Хочешь еще почитать?

Оскар помотал головой.

— Ну нет так нет. Тогда вали домой. А то скоро пацаны придут, уж они-то тебе не обрадуются. Давай марш домой!

Оскар встал.

— И это… — Томми посмотрел на него, покачал головой и вздохнул. — А, ладно. Иди домой. И слышь? Не ходи сюда больше.

Оскар кивнул и открыл дверь. Остановился на пороге:

— Извини.

— Да ладно. Только больше не приходи. Да, кстати, че там с деньгами?

— Завтра будут.

— Ясно. Ах да, я тут тебе перегнал «Destroyer» и «Unmasked» на кассету. Зайди забери как-нибудь.

Оскар кивнул. Почувствовал, как к горлу подкатил ком. Еще немного — и расплачется. Он торопливо прошептал: «Спасибо» — и вышел.

*

Томми остался сидеть в кресле, посасывая свой табак и уставившись на клочья пыли под диваном.

Безнадега.

Оскара будут чморить до окончания школы. Видал он таких. Томми хотелось бы ему помочь, но раз уж ты попал — дело труба. Ничего не попишешь.

Он выудил из кармана зажигалку, поднес ее ко рту и пустил струю газа. Почувствовав холодок во рту, Томми отдернул руку, высек из зажигалки огонь и дыхнул. Перед его лицом полыхнул язык пламени. Легче не стало. На месте ему не сиделось, он встал и сделал несколько шагов по ковру. Пыль взметнулась клубами из-под его ног.

Черт, ну и что же делать?

Он принялся мерить ковер шагами. Он и сам считай в тюрьме. Не вырваться. Посадили — не рыпайся. Чертов Блакеберг. Он уедет, станет моряком или еще там кем. Кем угодно.

Буду палубу драить, поеду на Кубу — и поминай как звали.

У стены стояла щетка, которой почти никогда не пользовались. Он взял ее и начал подметать. Пыль забивалась в нос. Через какое-то время он вспомнил, что совка все равно нет и задвинул кучу пыли под диван.

Лучше грязный дом, чем чистый ад.

Он полистал порножурнал, положил обратно. Намотал шарф на горло, затянул так, что чуть башка не лопнула, отпустил. Встал, сделал пару шагов по ковру. Опустился на колени, помолился Богу.

К половине шестого подгребли Роббан и Лассе. Томми уже снова сидел, развалившись в кресле с самым что ни на есть беспечным видом. Лассе кусал губы, явно нервничая. Роббан ухмыльнулся и хлопнул Лассе по плечу:

— Лассе нужен еще один кассетник!

Томми вскинул брови:

— Зачем это?

— Валяй, Лассе, рассказывай!